ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС – НЕНАВИСТНИК РОССИИ И СЛАВЯНСТВА

Из книги Н.Нарочницкой «За что и с кем мы воевали». – М.: «Минувшее», 2005.Классик интернационализма Ф.Энгельс в своих рассуждениях о будущем «послереволюционной» Европы славянам места не отводил.

Гневную отповедь классика вызвал призыв Михаила Бакунина к единению славянства и освобождению от иноземного ига. Но русский одновременно говорил о «протянутой братской руке немецкому народу... во имя свободы, равенства, братства всех наций». Что же классик интернационализма?

Равенство и братство -не для всех, и Энгельс как отрезал, что «речь идет не о братском союзе всех европейских народов, а о союзе революционных народов против контрреволюционных». Энгельс полагал славян народами, которые «нежизненны и никогда не смогут обрести какую-нибудь самостоятельность».

Они, якобы, «никогда не имели своей собственной истории... и лишь с момента достижения ими первой, самой низшей ступени цивилизации уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного ярма были насильственно подняты на первую ступень цивилизации». В тевтонском задоре Энгельс утрачивал последние проблески интернационализма.

Славяне не просто ничтожный му- сор истории - они «всюду были угнетателями всех революционных наций, немцы и венгры являются не только символом прогресса и революции, но также просветителями и носителями цивилизации для славян». В молниях против Бакунина Энгельс уже полностью обнажил, что предмет заботы его пролетарского интернационализма - немецкий «Grossraum».

«Поистине, положение немцев и мадьяр было бы весьма приятным, если бы австрийским славянам помогли добиться своих так называемых «прав»! Между Силезией и Австрией вклинилась бы независимое «богемско-моравское» государство (будущая Чехословакия); Австрия и Штирия были бы отрезаны «южнославянской республикой» от своего естественного (!!!) (курсив - Н.Н.) выхода к Адриатическому и Средиземному морям; восточная часть Германии была бы искромсана, как обрезанный крысами хлеб!

И все это в благодарность за то, что немцы дали себе труд цивилизовать упрямых чехов и словенцев, ввести у них торговлю и промышленность... земледелие и культуру!» Именно в этом ключе Энгельс и заключает: «Там, где речь идет о существовании, о свободном развитии всех ресурсов больших наций, там сентиментальная заботливость о некотором количестве разбросанных в разных местах... славян не играет никакой роли»

(К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения. Издание второе. Т.6. М., 1957, С.289 – 306.).

Казалось, исключение классики делали для поляков - «единственной славянской нации, чуждой всяким панславистским вожделе­ниям», отказывая темным и невежественным православным славянам в праве бороться против «прогрессивных Габсбургов», марксисты, казалось, безусловно поддерживали поляков и их ненависть к «реакционной» России.

«Слово поляк и революционер, - пишет Энгельс, - стали синонимами, полякам обеспечены симпатии всей Европы и восстановление их национальности, в то время как чехам, хорватам (тогда так называли сербов - Н.Н.) и русским обеспечены ненависть всей Европы и кровавая революционная война всего Запада против них», что вызывает аналогии с отношением к сербам «демократического» мирового сообщества в 1999. Но, похоже, даже полякам была неизвестна подлинная цена польского вопроса для Западной Европы.

Кумир А.Мицкевича - На­полеон Бонапарт, «не любивший Польши, а любивший поляков, проливавших за него кровь» (Герцен), - считал Польшу разменной картой против России. Мысль о возвращении германизированных славянских земель была Ф.Энгельсу невыносима: «Неужели нужно было уступить це­лые области, населенные преимущественно немцами, и большие города, целиком немецкие, - уступить народу, который до сих пор не дал ни одного доказательства своей способности выйти из состояния феодализма»?

Энгельс имел в виду Данциг и Бреслау. Задачей Энгельса, как и сегодняшнего Запада, было направить поляков против России, на Восток, чтобы обеспечить решение проблемы западных польских границ в пользу Германии: «Тогда вопрос о размежевании между охваченными войною нациями стал бы второстепенным по сравнению с главным вопросом - об установлении надежной границы против общего врага. - (России, конечно, -Н.Н.) - Поляки, получив обширные территории на востоке, сделались бы сговорчивее... на западе». Не Розенберг, а Энгельс дает впечатляющие рекомендации: «взять у поляков на западе все, что, можно, занять их крепости немцами, пожирать их продукты»

(там же, Т.37 , М., 1965, С.317.).